Карина Белкина

• Джазовая певица

«С самого начала у меня была цель – раскрыть себя»

– Карина, джаз – это не просто стиль музыки, а целая философия. Как вы пришли в этот жанр и что привлекло вас именно к джазу?

С самого начала у меня была цель – раскрыть себя, найти именно свое. Я экспериментировала с разными жанрами – от попа до рока. Однажды на очередном уроке вокала преподавательница заметила, что я запела совсем по-другому, и сказала, что у меня появилось мелкое вибрато, как у Мэрилин Монро. Затем на одном из выступлений звукорежиссер отметил, что мой вокал напоминает стиль 50-х годов.

Я начала интересоваться этой эпохой – эпохой джаза, шика, легкости, женственности, красоты и волшебства – и поняла, что нашла себя. Все вокруг говорили, что это мое, что мой голос лучше всего раскрывается именно в этом стиле. Так все и началось.

– Какой момент в вашей жизни стал переломным, когда вы осознали, что хотите посвятить себя музыке? Были ли у вас сомнения, что это правильный путь?

У меня никогда не стоял вопрос, кем быть. С пяти лет я знала, что хочу быть артисткой. Помню рассказ бабушки о том, как мы жили на улице Гайдая, сейчас это Жилянская. Она развешивала белье, а я лежала в коляске. Дедушка закричал: «Вера, ты что, не слышишь? Кариночка плачет!» А бабушка ответила: «Она не плачет, она поет».

Все в семье звали меня артисткой, кокеткой. Уже тогда я придумывала и играла вымышленные сценки. В шесть лет меня отвели в музыкальную школу, но я была так напугана, что не поняла, чего от меня хотят. В итоге сказали, что у меня нет слуха.

В будущем я еще много раз сталкивалась с тем, что люди говорили мне: «У тебя ничего не получится, у тебя нет данных». Именно в такие моменты я сомневалась в себе, впадала в отчаяние, но потом поднималась и шла дальше. Таких эпизодов в моей жизни было очень много. Иногда я удивляюсь, как до сих пор не послала все это к черту и не сдалась.

– В вашем репертуаре можно встретить влияние таких легенд, как Мэрилин Монро, Джули Лондон и Пегги Ли. Что именно в их исполнении вас вдохновляет?

Их песни для меня идеальны. Не каждая джазовая композиция мне по душе – я чувствую сердцем, моя это песня или нет. В ней должно быть то самое волшебство, которое необходимо, чтобы эта песня стала, в каком-то смысле, «моей».

– Как вы думаете, музыка, которую вы исполняете, может изменить мир вокруг? И если да, то как бы вы хотели, чтобы ваше искусство воздействовало на людей?

Не я изобрела джаз и не я одна его исполняю, так что в этом нет оригинальности. Я могу лишь своим примером привлекать людей в этот мир – или нет. Но этот мир, мир джаза, настолько прекрасен, что невозможно остаться равнодушным. Сейчас джаз, конечно, существует как чистый жанр, но мне хотелось бы сделать его популярным, мейнстримным, как это было в 50-е годы.

– Что для вас значит быть артистом не только на сцене, но и в жизни? Как ваше творчество влияет на вашу повседневную жизнь и наоборот?

Роман Сомерсета Моэма Театр и одноименный фильм с Вией Артмане проиллюстрировали то, что я делаю. Когда в жизни начинаешь разыгрывать разные сценки, подходящие под ситуацию в данный момент. Ты думаешь: «Так, здесь нужно огорчиться, сюда бы идеально подошла фраза из этого фильма, а сюда – из этой книги» и так далее. Когда ловишь себя на этом, становится очень смешно от себя. Мне иногда кажется, что я не перестаю играть, подстраиваясь под обстановку. Конечно, это не касается близких людей, с которыми я могу быть такой, какая я есть.